2 декабря – день памяти бывшего настоятеля нашего храма протоиерея Николая Поспелова. Роль его в истории нашего прихода особенно велика: он был настоятелем очень длительное время – 34 года (с 1907 по март 1941), причем это были самые непростые и тяжелые времена – годы революции и гражданской войны, когда закрывали и разрушали храмы, изымали церковные ценности и уничтожали иконы, арестовывали, отправляли в ссылки и расстреливали священнослужителей.
Именно в это время в наш храм были перенесены многие святыни из окрестных храмов, закрывавшихся или разрушавшихся, такие, например, как одна из наиболее чтимых ныне икон нашего храма – чудотворный образ Божией Матери «Взыскание погибших». До всех этих трагических событий храм был довольно бедным, ничем особо не выделявшимся, малопосещаемым. Но став прибежищем для многих святынь, а также и священнослужителей, он стал одним из самых известных в Москве.
К большому сожалению, мало сохранилось документальных свидетельств о жизни и служении отца Николая – немного фотографий, несколько документов и записи в храмовой книге.

Внучка отца Николая – Марина Сергеевна Оранская – прихожанка нашего храма. Ей было 7 лет, когда умер дедушка, но она с радостью поделилась с нами как собственными детскими воспоминаниями, так и рассказами о дедушке и о тех временах, слышанными от ее мамы, Елены Николаевны.

Николай Александрович Поспелов родился 20 июля (2 августа по новому стилю) 1876 года в семье псаломщика храма преподобного Симеона Столпника на Таганке. Крещен он был в честь святого Николая Кочанова Новгородского, Христа ради юродивого, день памяти которого празднуется 27 июля (9 августа по новому стилю). Когда Николаю было три года, умер его отец. Им с мамой пришлось оставить служебную приходскую квартиру и переехать в Подмосковье, где при Николо-Угрешском монастыре был устроен приют для вдов и сирот духовного звания. Уже в приюте произошел случай, который, можно сказать, предзнаменовал судьбу маленького Николая. Однажды, играя в детской песочнице, он откопал в ней крест – по описаниям священнический наперсный, и с тех пор стали говорить, кто в шутку, кто всерьез, что, значит, быть ему священником. Этот крест отец Николай бережно хранил всю жизнь и завещал положить его с собой в гроб, что и было исполнено его супругой.

В том же приюте Николай Александрович познакомился с Иваном Александровичем Соколовым – будущим митрополитом Киевским и Галицким Иоанном, который стал одним из его ближайших друзей.

Николай Александрович окончил духовную школу при Николо-Угрешском монастыре, после чего учился в Троице-Сергиевой лавре – сначала в духовной семинарии, а затем в академии. В 1901 году он окончил академию со степенью кандидата богословия.

После рукоположения отец Николай был назначен в Москву в церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы при Мариинском женском училище. Одновременно он преподавал Закон Божий в нескольких гимназиях и училищах.

В 1907 году отец Николай Поспелов был назначен настоятелем нашего храма Воскресения Словущего на Успенском вражке, где прослужил 34 года (с 1907 по март 1941).
Сохранился портрет молодого отца Николая, сделанный в первые годы его служения. Изначально это была маленькая фотография, но супруга отца Николая решила, что хорошо было бы увеличить ее и сделать большой портрет, чтобы он остался на память детям и внукам. Она обратилась с этой просьбой в фотоателье, где ей сказали, что такая услуга есть, но мастерская находится в Париже. Эту маленькую фотографию послали в Париж, и через некоторое время был получен большой портрет, который до сих пор хранится дома у Марины Сергеевны.

Супруга отца Николая, Александра Филаретовна Поспелова (Поспеловой она была и в девичестве, такое судьбоносное совпадение), происходила также из семьи священника – Филарета Никитича Поспелова, который служил в Храме Покрова Божией Матери на Лыщиковой горе на Таганке.

Сохранились две фотографии молодых Николая и Александры Поспеловых незадолго до свадьбы.

У отца Николая было трое сыновей: Борис (умер, когда ему было несколько месяцев, у него было больное сердце), Михаил и Владимир, и три дочери: Ольга (умерла в дошкольном возрасте от осложнений после скарлатины), Вера (умерла от кори в 5 лет) и Елена (мама Марины Сергеевны). Няню Евдокию Евдокимовну Марина Сергеевна очень чтит и любит как родную бабушку. Жили они в доме причта нашего прихода (Брюсов переулок 15/2, строение 1), где после реализации закона об «уплотнении жилья» им была отведена всего одна комната, которая нам хорошо знакома – это бывшее помещение нашей воскресной школы, где у нас проходили чаепития и различные мероприятия, а теперь будет располагаться приходская трапезная.

Отец Николай был всецело предан служению, жил храмом и заботами своих прихожан, был мудрым, кротким, чутким, внимательным и отзывчивым. Прихожане и служащие храма любили своего настоятеля и ценили его проповеди. Он часто их произносил, но не записывал. Отец Николай отличался хорошей памятью. Например, некоторые евангельские зачала он читал, не глядя в текст.

По словам мамы Марины Сергеевны, многие прихожане записывали проповеди отца Николая, придя домой после службы, пока они еще были свежи в памяти. Но, к сожалению, вероятно, ничего из этих записей не сохранилось, так как начались очень тяжелые времена, Великая Отечественная война, в домах не было отопления, дров тоже не было, поэтому топить приходилось всем, что было в доме, часто сжигались книги и любые бумаги. Кроме того, в результате бомбежек многие дома были разрушены, погибли в собственном доме во время бомбежки и родственники отца Николая.

По субботам после всенощного бдения отец Николай служил молебен с чтением акафиста перед иконой Божией Матери «Всех скорбящих Радость», которая и сейчас находится на прежнем месте в Елисеевском приделе. В те времена это была самая почитаемая икона в нашем храме (икона Божией Матери «Взыскание погибших» появилась позднее). Некоторые прихожане, по тем или иным причинам вынужденные покинуть приход, специально приезжали на эти молебны. И вообще прихожане старались не покидать храм и своего любимого батюшку.

Важным делом христианской любви отец Николай считал помощь бедным. Он говорил: «Была бы любовь, а она сама подскажет, что и как надо делать для ближнего». Так, в 1914 году им была организована при храме столовая для жен и детей солдат, ушедших на фронт.

В 1919 году ко дню Святой Пасхи за усердную пастырскую службу отец Николай был удостоен сана протоиерея.

Известно, что во времена закрытия храмов, в наш храм не только приносили иконы из окрестных храмов, но и некоторые священники переходили в наш храм, так как отца Николая любили и уважали, и он принимал всех.

В апреле 1922 года отец Николай был арестован по обвинению в «сопротивлении изъятию церковных ценностей». Примерно в течение месяца, пока шел процесс, он находился в тюрьме в Москве. Было разрешено посещение родственниками повоскресеньям. Марина Сергеевна поделилась трогательными воспоминаниями о своей тете Вере, младшей дочери отца Николая, которая умерла в пятилетнем возрасте. Маленькая Вера любила ходить на службу. Даже в будни, когда была литургия она вставала раньше всех и на вопрос мамы, почему она не спит, отвечала, что идет в храм причащаться, и действительно шла, и стояла всю службу, внимательно слушая. Все прихожане изумлялись такому ее отношению к службе и причастию и очень любили ее. А по воскресеньям, когда они с мамой собирались идти на разрешенное свидание к папе, ее спрашивали: «Верочка, почему ты сегодня такая нарядная?» А Верочка отвечала торжественно и радостно: «Мы в тюрьму идем!»

Родственники очень переживали за отца Николая: говорили, что всех настоятелей ждет расстрел. В наш храм в то время ходила няня малолетнего сына Л.Б.Каменева, который в то время председательствовал на заседаниях Политбюро ЦК РКП(б). Она подружилась с няней семьи Поспеловых Евдокией Евдокимовной, прониклась их бедой и обещала, что попробует поговорить с Каменевым и действительно, по ее словам, умоляла его, просила за отца Николая. Возможно, это обстоятельство действительно повлияло на судьбу арестованных. Завершившийся 8 мая в зале Политехнического музея суд Московского революционного трибунала приговорил к расстрелу 8 из 20 священнослужителей (отец Николай в это число не входил). Всего приговорённых к смерти было 11. Однако затем вопрос еще неоднократно обсуждался в Политбюро ЦК РКП(б), причем Л.Б.Каменев предложил ограничиться расстрелом двух священников (исследовательница Московского процесса 1922 года Н.А.Кривова отмечает при этом, что о конкретных личностях речь даже и не шла, счет велся только на цифры). Против этого жестко выступили Ленин, Троцкий, Зиновьев и Сталин. В результате расстреляли четырех священнослужителей и одного мирянина; шестеро осужденных были исключены из списка приговоренных к высшей мере наказания.

Что же касается отца Николая, он был осуждён на 5 лет лишения свободы с местом отбывания в Московской области, в трудовой колонии в Барыбино. По словам Александры Филаретовны, условия в колонии были относительно человечными, она приезжала навещать мужа. Отец Николай работал на лесопилке, и поскольку был физически неподготовлен, надорвался и был переведен в библиотеку. Начальник колонии дважды отпускал его на церковные праздники. Первый раз на Благовещение в ближайший храм. А второй раз на Пасху, на ночную службу и первые два дня Светлой Седмицы в родной храм. Мама Марины Сергеевны рассказывала, каким это было счастьем для прихожан. Уже поздно вечером накануне службы все собрались в храме и пребывали в недоумении, кто же будет служить, ведь батюшка в ссылке, а никого другого не прислали, и вдруг совершенно неожиданно в храме появился отец Николай в сопровождении милиционера. Радость была безграничной, милиционера приняли как родного, эти два счастливых дня он жил все в той же комнате, принадлежавшей отцу Николаю, вместе с его семьей.

Срок пребывания отца Николая в колонии был существенно сокращен и уже в октябре 1923 года он вернулся в храм в должности настоятеля.
Вскоре он получил несколько наград: в 1924 году был награжден палицей, а в 1928 году – митрой.

Но в марте 1941 года совершенно неожиданно отец Николай получил сообщение о том, что он увольняется за штат с должности настоятеля. Причины не были названы. Для отца Николая, как и для его близких и прихожан это было потрясением. Батюшка замкнулся в себе и стал постепенно угасать, ведь в храме была вся его жизнь. Вскоре после этого им с Александрой Филаретовной пришлось на время уехать, так как из-за проживания с «неблагонадежными» родителями их дочери, маме Марины Сергеевны, угрожали увольнением с работы, а у нее были маленькие дети. Отец Николай и Александра Филаретовна поселились в подмосковной Сходне, в доме, который снимал будущий митрополит Иоанн Соколов. Об этом периоде жизни отца Николая свидетельствуют несколько сохранившихся фотографий.

Сохранился и еще один портрет, относящийся примерно к этому времени. Этот портрет, как и первый, был сделан на заказ из маленькой фотографии, увеличен и отретуширован Галиной Владимировной Опекушиной, внучкой знаменитого скульптора, которая в то время работала в фотоателье.

Когда началась война, и немцы были всего в десяти километрах от Сходни, маме Марины Сергеевны с большим трудом удалось перевезти родителей обратно в Москву, но ни прописки, ни продовольственных карточек добиться было невозможно. Поэтому жили в голоде и постоянном страхе, так как в любой момент могла прийти комиссия, которая ходила по домам и выдворяла всех, живущих без прописки. Но по Божией милости комиссия всегда поворачивала, дойдя до ворот их дома.

Отец Николай до последних дней жизни надеялся, что вопрос с его увольнением как-нибудь разрешится и справедливость восторжествует, он мечтал, что пойдет в Патриархию, как только она вернется из эвакуации, и все объяснит. Но этому не суждено было случиться.

Марина Сергеевна вспоминает, что и в эти тяжелые дни дедушка сумел уделить ей внимание, которое для нее стало, можно сказать, напутствием на всю жизнь. Отец Николай начал читать семилетней внучке поэму Некрасова «Русские женщины» о женах декабристов. Ее поразило, что он читает почти наизусть, только изредка поглядывая в книгу. И поразило мужество этих женщин; она ни о чем другом уже не думала, только хотела быть как они. Потом, уже став взрослой, Марина поняла, что дедушка, вероятно, хотел поддержать и укрепить ее в страшное время, и до сих пор благодарна ему за это.

О последних минутах жизни дедушки Марина Сергеевна вспоминает так. Родственники с зажженными свечами стояли рядом с его постелью и боялись дышать, таким он был слабым. А когда отец Николай умер, на его лице вдруг появилась улыбка. Произошло это 2 декабря 1942 года.

Похороны были очень бедными, в магазине удалось купить гроб, сколоченный из таких страшных досок, что мама Марины Сергеевны ужаснулась, увидев его. Тогда священник, служивший в то время в нашем храме, отец Константин, предложил взять списанное священническое облачение, и ночью они с Еленой Николаевной обили гроб этим облачением, чтобы сделать его хоть сколько-нибудь приличным.

Самих похорон Марина Сергеевна не видела, у нее был сильный бронхит и поэтому ее не взяли на кладбище, хотя ей очень хотелось, и она провожала дедушку в последний путь, глядя из окошка.

Вечная память протоиерею Николаю Поспелову!

Текст: Анна Деньщикова

Фото из семейного архива